Комментари хушас

(Айги-книга. Санкт-Петербург: Свое издательство, 2014)

Книга, посвященная 80-летию Г. Н. Айги, стала во многих отношениях наследницей «Разговора на расстоянии», включающего не только стихи, но и прозаические тексты поэта (его интервью, статьи, эссе, воспоминания о Борисе Пастернаке etc. Эта книга-альбом вышла в петербургском издательстве «Лимбус Пресс» в 2001 году). В «Разговор…» включено и огромное число фотографий, репродукций живописных работ, портретов, графики. Из них постепенно складывался уникальный видеоряд, который в немалой степени определял и оформление текстов, и способ их подачи. Задача – органично совместить в пространстве белого листа альбомного формата визуальное и текстуальное – оказалась архисложной и для составителей, Геннадия Айги и автора этих строк, и для оформителя – главного художника «Лимбус Пресс» Александра Веселова. Работа над «Разговором на расстоянии» заняла, в общей сложности, около двух с половиной лет и напоминала, по крайней мере, одному из составителей, труд скульптора, постепенно и последовательно отсекающего все, что почувствовалось избыточным, лишним, неорганичным. Неудивительно, что рабочих оригинал-макетов книги за это время было то ли пять, то ли шесть… Но зато и результатов долго ждать не пришлось. Книга была замечена и оценена – не только на презентациях, прошедших в Чебоксарах, Москве и Петербурге, но и на крупнейших международных книжных ярмарках.
Подготовка «Айги-книги» тоже заняла немало времени. Как и в случае с «Разговором…», часто требовалось искать весьма своеобразные дизайнерские решения, нарушать сложившиеся в книгоиздательском деле стандарты и отходить от канонов.
«Эта книга появилась на свет как бы сама собой. Она, собственно, и жила уже, сама-по-себе… примерно с конца декабря 2013 года. Но тогда еще – только в голове будущего ее составителя, в которую каким-то образом проникла и поведала ему обо всем: о том, как должна называться (на этот счет не было ни малейших сомнений), какой будет ее структура и как следует ее оформить и прокомментировать… Но с самого начала было ясно: настоящим вдохновителем «Айги-книги», инициатором и организатором процесса подготовки ее к печати являлся сам Геннадий Николаевич Айги», – писал в предисловии редактор-составитель книги.
Таким образом, Айги, не присутствуя «вживую» среди людей, работающих над созданием посвященного ему тома, все же повлиял и на рождение замысла, и на формирование структуры книги.
Итак, появилась идея, название. Больше, строго говоря, ничего и не было. Понятно было лишь то, что книга должна быть небольшой по объему, не обремененной длинными и сложными текстами. Короче говоря, такой, чтобы она легко читалась, чтобы ее можно было бы издать, в крайнем случае, даже в кустарных условиях (с помощью друзей-художников и их нехитрой печатной техники – никакого издательства, которое взялось бы за выпуск такой книги, не предвиделось; не намечалось ни грантов, ни фондов, ни спонсоров; приходилось рассчитывать только на свои собственные силы).
Поэтому сам собой и придумался новый жанр – «мини-мемуары»: короткие – две-три компьютерных страницы – воспоминания о встречах, знакомстве, дружбе и творческом сотрудничестве с Геннадием Айги. А еще всем мемуаристам было предложено выбрать по пять своих самых любимых «айги-стихов». Показалось весьма любопытным – узнать, какие именно стихотворения поэта выберут его близкие; его друзья; его переводчики из разных стран мира; композиторы, писавшие музыку на тексты его произведений (либо по их мотивам); режиссеры, снимавшие о нем фильмы; петербургские и московские поэты из «круга Айги». Было интересно и проследить неизбежные пересечения – они получались двойными, а то и тройными, – когда наши «подопытные воспоминатели» выбирали одни и те же любимые стихотворения.
В дальнейшем все так и продолжало складываться – «само собой». Нашлось издательство, загоревшееся идеей «Айги-книги». А в издательстве – человек по имени Андрей Муждаба, молодой поэт, филолог и издатель, которому не пришлось ничего объяснять. Он и сам по себе понимал: чтобы сделать такую вопиюще нестандартную, выламывающуюся из всех штампов и клише книгу, нужно не только вложить какие-то деньги, но и потратить некоторые душевные усилия (их количество определялось числом бессонных ночей, которые были потрачены на бесконечные вычитки и проверки)…
И работа пошла, можно даже сказать – закипела. А в ходе ее стала неизбежно меняться и структура книги. Появились неформатные материалы – эссе, статьи, воспоминания, которые по объему не укладывались в первый раздел – «Пору благодарности». Так сложилась «Провинция живых» (названия разделов тоже «подарил» нам Айги). Образовался постепенно и ряд текстов (благодаря, прежде всего, киевскому другу Геннадия Николаевича – Анатолию Сырых), написанных режиссерами, композиторами, музыковедами, художниками. Их наличие обусловило возникновение третьего раздела – «Теперь всегда снега», в текстах которого образ Айги засверкал новыми, доселе почти неведомыми даже специалистам-айгиведам гранями. Например, в беседе с музыковедом Мариной Нестьевой о своем старом друге композиторе Валентине Сильвестрове Геннадий Николаевич раскрылся не только как человек, глубоко понимающий музыку, как поэт, всегда находящий свои собственные тончайшие внутренние ассоциации и соответствия музыкального произведения звучащему внутри слову. Поражает недюжинная музыкальная эрудиция и удивительное музыкальное чутье Геннадия Айги, отнюдь не являющегося специалистом и профессионалом-музыкантом.
Помимо образовавшегося корпуса поэтических текстов Айги (выбор мемуаристов из «Поры благодарности»), составившего едва ли не треть всего объема, в книге возник и совсем уж «сверхсхемный» раздел под условным названием «Айги-эпос». В него вошло лишь одно, но эпохальное и вполне эпическое произведение, принадлежащее перу ближайшего друга Геннадия Николаевича, известного филолога-востоковеда, литературного критика и публициста Атнера Хузангая. Атнер Петрович озаглавил свой new-эпос «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЗЕМНОГО ШАРА ГЕННАДИЙ АЙГИ», отсылая читателя одновременно к творчеству великого Велимира Хлебникова и поэме московского поэта Игоря Холина «Умер Земной Шар». Эта эпическая поэма посвящена айгистам «всех стран и народов», которым автор рекомендует встретиться и объединиться.
В «Айги-книге» нет текстов Леона Робеля, автора монографии, ему посвященной, филолога, литературоведа, переводчика, благодаря которому на французском языке появилось семь книг Айги и антология чувашской поэзии «Око полей». Увы, «айгист № 1» уже не молод и серьезно болен. Но и сам он, и многие другие айгисты, то есть люди, любящие Геннадия Айги и его творчество, исследователи и знатоки его поэзии, чьи тексты не попали в эту книгу, тоже являются ее действующими лицами, незримо, но ощутимо присутствуя на ее страницах.
«Айги-книга», подобно мозаике, скаладывалась из разрозненных, разнородных и разножанровых текстов, оказавшихся в итоге частями Единой книги (по В. Хлебникову), которая создавалась самим поэтом и теперь пишется его друзьями и единомышленниками.
Материалов, не включенных в этот небольшой трехсотстраничный томик, причем не только мемуаров, статей, эссе, посвященных Айги поэтических и прозаических текстов, но и уникальных фотографий, рисунков, иллюстраций, портретов etc., оказалось столько, что кажется неотвратимым появление «Айги-книги 2». Вопрос лишь в том, кто будет на сей раз издателем и когда это произойдет.  Не хотелось бы ждать до следующего юбилея…
                                    
 Арсен Мирзаев