Валентина БЕЛЯЕВА. История о войне и любви.

Валентина Беляева (Гордова Валентина Сергеевна) родилась в 1981 году в г. Цивильске. Окончила медицинский факультет Чувашского государственного университета им. И.Н. Ульянова и Литературный институт им. А.М. Горького. Живет в Чебоксарах. Преподает медицинскую микробиологию. Автор нескольких поэтических сборников.

Всем – без вести пропавшим –
на гражданской  войне

Ушел на фронт. Четыре дня
И месяц как… Себя кляня,
Что не поехала с тобой –
Я милосердия сестрой
Могла бы быть… Молюсь, молю:
Впервые в жизни так люблю!
В бою, где в равной – битва, дым
И кровь – храни его живым!
Самой не надо ничего,
Дай только чувствовать его!

Целую крестик, образок.
Легонько стукнуло в висок.
Нет, померещилось. То час
Часы пробили. Где сейчас?
Где ты сейчас и что с тобой?
Кто вслух сказал: неравный бой?
Оглядываюсь. За спиной
Нет никого. Но что – со мной?
Да это же в висках стучит,
Как будто пряха нить сучит
И прыгает веретено…
Когда и кем заведено,
Что время медленно идет,
Когда кого-то кто-то ждет?

Дождусь! И сколько бы ни шло…
Чуть больше месяца прошло…
«Я лучшей доли не иск…» Ах…
Под равномерный стук в висках
Потяжелела голова,
И влево скатерть поплыла.
Великий Боже! Огради!
Две пуговицы на груди
Освобождаю от петель.
И в мыслях, и в глазах метель.
Твой верный конь спасет, домчит…
В висках стучит, стучит, стучит…
Так отбивает метроном
Четыре четверти. Во двор
Распахиваю дверь – вдохнуть
Поглубже воздуха. Но грудь
Теснит, теснит еще сильней,
И жилки на висках – синей…

И вот уже нельзя вдохнуть…
Ну помогите кто-нибудь…
Хоть кто-нибудь… Спасенья нет…
Стучит в висках, темнеет свет
В глазах, а может быть, вокруг.
И я своих не вижу рук.
Вкус терпкой ржавчины во рту.
Ногами ватными иду
И наступаю на подол.
В объятьях – деревянный пол.

Я задыхаюсь, я кричу
И, кажется, сама стучу,
Стучу собой об пол. По-мо!…
............................

Помолимся же за того
Ефрейтора... – Священник сед.
Сед абсолютно – в сорок лет.

* * *

Памяти Киселевой Людмилы Никоноровны

Если что-то меня и тревожит, то только зуммер,
Когда он раздается вдруг в неоговоренный час.
Каждый раз я боюсь, что мне скажут, что кто-то умер.
Не звоните мне, люди, беседуйте здесь и сейчас.

Если что-то меня и волнует, то только цифры
На счетах, что приходят к оплате. И как тут свести
Мне доходы с расходами? Глубоководные рифы.
Эх бы лоцману карту фарватера. Слезы в горсти.

И так хочется – в дом, деревянный, под крепкой крышей,
Чтоб тепло и светло. Чтобы ветер в трубе, чтобы печь,
Чтобы погреб и подпол. И кот. И под полом – мыши.
Так, чтоб жить в этом доме, и жить, и любить, и беречь

Этот дом от напастей, от снега, дождя и ветра,
Чтобы красить крыльцо и наличники, а у ворот
Все стояла скамейка – сидеть вечерами летом,
И смотреть, и здороваться с теми, кто мимо идет.

И так хочется – в дом, только зуммер – и вот все прахом.
И проклятые цифры, что все-таки сводишь, скорбя.
Почему я боялась, каким я терзалась страхом,
Лишний раз повторить, что я очень любила тебя?
 

* * *

  .....Жив только бок, о смежный теснюсь которым...
                                                                М. Цветаева
Так глупо: искать края
Земли, обводя оком...
Марина! Теперь знаю
Я, что это – лишь боком
 
Быть! Это дышать – тише,
И чувствовать бок только.
И вне стен, и вне – крыши,
И вне дома быть – боком!
 
И времени вне – боком!
И уж никогда – ближе.
Как будто бы бъет током,
Как будто огнем лижет.
 
Меня разделить легче,
Чем бок отпаять – целым.
И десять минут – Вечность,
Где вся чернота – белым.
 
И где целовать руки
Лишь взглядом могу. Много?
И гамма – одним звуком.
Единым жива – боком.

А он, уходя (Вольный!)
В другие миры, греться,
С собою забрал – бок мой,
С того краю, где сердце.

* * *
                                                И. О. В.
Мне не о чем с тобою говорить,
Ведь прошлое – прошло, а в настоящем
Ты просто не имеешь места быть.
И кто бы ни искал, он не обрящет

Моих к тебе ни писем, ни звонков,
И ни твоих ко мне звонков и писем.
Читать о флейте, что из позвонков,
Не хочется уже. Стал независим

Мой день от расписанья твоего.
А мысленно я было обратилась
К тебе – и поняла, что ничего
Со мной, когда ушел ты, не случилось.

* * *

Финист мой, мой Ясный, мой Сокол,
Под перышком каждым – осколок.
Под каждым ребром – по ножу.
Пойду. И пройду. И сношу.

Финист мой, мой Сокол, мой Ясный,
Как все это было напрасно.
Ответом на пройденный путь
Одно только слово: забудь!

Мой Ясный, мой Сокол, Финист мой...
Я шла. Оказалось, не быстро.
Итог: не победа. Беда.
И не был моим никогда.

* * *

Позови меня замуж, любимый, прошу, позови,
Что-то все же, наверно, должно послужить оправданьем
Той так странно и страшно случившейся с нами любви,
О которой останется разве что только преданье.

Позови меня замуж, любимый, за столько-то лет,
У кого попросить за прошедшие годы прощенья?
Платье белое в пол, кружевная фата и букет, –
Ничего из того, только бы аналой и священник.

Позови меня замуж, любимый, не ради меня,
И не ради тебя, исключительно ради порядка
Во вселенной, в которой плывет под ногами земля
И от слез расплываются строки в зеленой тетрадке.

Позови меня замуж, любимый, ведь должен же Бог
Непременно узнать (хоть никто никому ничего не):
Не украли и не обманули, что совесть и долг,
Обязательства, данное слово и добрая воля.

Позови меня замуж, любимый, известен ответ,
Все равно нам на Страшном суде отвечать в одиночку,
Как читали мы, Ветхий поправ, вместе Новый Завет.
Препинания были все знаки, но не было точки.

Позови меня замуж, любимый, проста ворожба,
Мне ни разу не надо с тобой ничего из того что
Получилось, ни дружба с тобой не нужна, ни вражда,
Не нужна мне с тобой никогда электронная почта.

Позови меня замуж, любимый... Рябина в снегу.
Золотые шары. Земляника. Весенние почки.
Трудный путь от «люблю не могу» до «Люблю. Не могу».
Я дошла до нее. Вот она, долгожданная точка.

Медведь, Который Живет в Витрине

Насильно не можно удерживать рядом,
До свадьбы (понять бы лишь, чьей) заживет.
Я каждое утро приветствую взглядом
Медведя, Который в Витрине Живет.

Блестящая шерстка местами скаталась,
И выцвел малиновый комбинезон.
Ему, как и мне, этот праздник не в радость.
Не место для праздника и не сезон.

Как будто в насмешку на правое ушко
Ему нацепили колпак шутовской.
– Тоскливо тебе? А паясничать нужно.
Паясничай, милый, денечек-деньской.

В пластмассовых глазках всегда будет сухо,
И даже когда на заплатки порвут –
Сухими останутся. Ночью на кухне
Сегодня за нас за двоих пореву.

Вечер

Я понимала, и давно,
Что все не то и все не так,
И надо что-то делать, но
Мне нужен был какой-то знак.

Вечерний воздух тяжелел,
Носились над землей стрижи,
Край неба, в тучах, багровел.
Тут ворожи – не ворожи,

Когда ты нам обеим врешь
И не решаешь ничего...
И грянул гром. И хлынул дождь,
И я попала под него.

* * *

И с каждым разом как-то все плоше и площе,
как ни стараешься, чтобы не как бы нибудь,
нужно не можно, и невозможно – проще,
и слишком много, чтобы тебя вернуть.

Не возвернешь и не вернешься, рад бы –
некуда толком, и никогда – в никуда,
можно не нужно, слишком натужна радость,
и слишком мало, чтобы сойти на да.

Напрасные мысли о войне

А взяла бы, хоть взаймы, той заботы ежедневной:
Ждать, когда придет с войны. Прямо. Честно. Строго. Верно.
Миру – мир, конечно, да, пусть все живы и здоровы.
Как узнать ему тогда, ждать – насколько ты готова?
Самолеты, поезда, гул, портовый ли, вокзальный…
Ждать его домой из… да отовсюду! Но глазами
Ты не скажешь, как могла б ждать его, а он не спросит.
Как могла бы – и тогда, когда почту не приносят,
Как ждала бы – лишь его, как в последний – каждый вечер.
Не поймет он одного, что любовь – бывает! – вечной,
Если ждешь, как в первый раз, ждешь, как жениха невеста,
Ждешь, без лишних слов и фраз, никому не нужных жестов,
Ждешь – и все, и ничего ожиданья не нарушит,
Если ты для одного для него откроешь душу.
Ждать возможно лишь любя. Верно. Строго. Честно. Прямо.
Долго он искал тебя, чтоб свою поставить драму:
В главной женской роли – ты. Он – в заглавной. И не боле.
Занавес. Поклон. Цветы. Не болел тобой. Не болен.
Может быть, еще на бис. И еще немного рядом.
Постояли. Разошлись. Никакой войны не надо.

* * *

Жизнь – до чего она проста,
По ряду да по петельке,
От Рождества до Рождества,
От Сретенья до Сретенья.

Не гневайся, не множь стыда,
Молись – и все устроится.
От Пасхи и до Пасхи да
От Троицы до Троицы.

Когда-то ж надо верить в ложь,
Но наступает выслуга –
Уже не веришь. И живешь
От приступа до приступа.