Мария МИТИНА. О провинциальных непровинциалах. Импровизация на тему

«Россия – огромная страна, где происходит
много всего интересного и разного. Например,
изумительное движение театров малых народов.
Провинциальные коллективы порой более энергичны,
нежели инертные московские труппы, исполненные
лишь самодовольства».

 Павел Руднев

Недавно в мою голову, разгоряченную назойливыми думами и брюзжаниями, пришла успокоительная и, по-моему, абсолютно правильная мысль: для того чтобы чувствовать себя театрально счастливым, необязательно «крутиться» в столице. Художники, готовые к прогрессированию, есть везде. У них выработан индивидуальный постановочный почерк, узнаваемый из тысячи. Их опусы исключительно выверены по вкусу, цвету и запаху. Они жадны до новаторств, обожают экстремальные трассы и не чураются экспериментов. К счастью, Чувашия богата подобными творцами, защищающими театральные посевы от атаки сорняков провинциального самосознания. Режиссеры Валерий Яковлев, Юрий Филиппов, Станислав Васильев, художники Валентин Федоров, Ольга Ежкова, Владимир Шведов... Тем не менее, хотя формально на театральной карте давно отменены разделения на центры и периферии, рубцы от этих границ болезненно ощутимы до сих пор. Не знаю, как других критиков или зрителей, но меня они коробят, не на шутку озадачивают и регулярно провоцируют на зоркие взгляды по сторонам. Благо, сегодня поощрительно и даже модно, когда продвинутые столичные постановщики «наводят порядок» в отдаленных зонах.
Если говорить о нашей республике, то четче всего эта система налажена в Чувашском государственном театре оперы и балета. Практически ни один международный фестиваль не обходится здесь без постановочной лепты творцов извне, навсегда оставляющих оттиски своих ладоней на чувашской «аллее славы». Зрители по сей день помнят бесценные работы оперных режиссеров Людмилы Налетовой, Анны Фекеты, Эллы Фейгиновой, Светланы Акчуриной, балетмейстеров Юрия Пузакова, Бориса Бланкова, Анны Алексидзе, Бориса Мягкова и многих других. Весной 2014 года в лучах апрельского XVIII Международного балетного фестиваля засияло имя петербургского Давида Авдыша. Менее активны в плане подобных «профилактических мероприятий» наши драматические коллективы, словно изолированные от внешнего театрального мира колючей проволокой. Правда, в нынешнем сезоне шаг навстречу новому сделал Чувашский государственный театр юного зрителя им. М. Сеспеля, пригласив на пьесу  Б. Брехта «Мамаша Кураж и ее дети» Айрата Абушахманова, безумно талантливого режиссера из Башкирии, и Александру Ефимову, художницу из Нижнего Новгорода. А раньше... Порывом свежего ветерка ворвалась в Чувашский государственный академический драматический театр им. К. Иванова комедия  В. Катаева «Квадратура круга», буквально окрыленная молодой и невероятно одаренной московской мастерицей Александрой Фединой. Сгустком свежей краски капнул на сцену Государственного русского драматического театра опус Ж. Ануя «Орфей и Эвридика» в постановке Сергея Юнганса, начинающего и перспективного режиссера из Екатеринбурга. Ослепительной звездочкой блеснула «История старого дуба» сербской Амелы Вученович и Елены Бабкиной, художницы из Тольятти, в Чувашском государственном театре кукол. Там же развернулся эпос В. Эльби «Теперь я счастлива» с куклами Дмитрия Бобровича, самобытного художника из Ульяновска, приезжавшего к нам неоднократно.
Но все перечисленное – лишь единичные случаи. А по большому счету нашим драматическим «ребятам» вполне уютно сидится в своем местечковом колодце, плотно прижатом тяжелой крышкой. Дескать, мы все сами знаем и умеем. Однако если долго не проветривать комнату, на стены выползает плесень... Откровенно говоря, эти рассуждения посетили меня после очередных обменных гастролей, устроенных в апреле русскими драматическими театрами Чебоксар и Йошкар-Олы. Кстати, что касается Академического русского театра драмы им. Г. Константинова, то с ним я знакома давно. Помнится, тогда они покоряли своими недельными гастролями взыскательную нижегородскую публику. Меня сразу поразило, насколько виртуозно этот скромный и географически не центральный коллектив владеет основами постановочного воспитания. Нет, это не «от сохи». В каждом втором спектакле йошкаролинцев «лютует» хотя бы один приглашенный постановщик. Вот тут-то и возникает лишнее доказательство того, что порция реанимирующего воздуха полезна для творческого организма. Итак, у них все шло по принципу крещендо. Начиная с незаурядной комедии положений К. Людвига «Примадонны» через лирическое промедление Л. Каннингема «Девичник» к апофеозу здорового, закаленного юмора                В. Шукшина «Точка зрения». Наши в «крещендовости» не уступили: от вечного А. Островского в лице «Бешеных денег» через деревенскую байку С. Лобозерова «По соседству мы живем» к кадансу М. Орра и Р. Дэнема «Шарады Бродвея». Звучит вполне, только вот незадача: наваристый плов, подзадоренный шафраном, карри и перцем, гораздо вкуснее, нежели пресный рис.
И даже хорошо, что нас удостоили посещением не столичные «цари», а соседи, до которых рукой подать. То есть «свалить» на несравнимость нефтяных ресурсов с нашим черноземом «не прокатит». Однако в любом, даже самом маленьком уголке, возможность настоящего не исключается. Все-таки великий Спаситель родился не во дворце, а в хлеву... Вопиющая, почти ребяческая искренность и неугомонная, самоотверженная энергия били наотмашь с первых минут марийской гастрольной процессии. Кто-то однажды заявил: «Не сцена, а естество». Эта фраза стала для меня негласным кредо. Поэтому когда я, мало-мальски привыкшая к культу патетики, характерному для работ нашего русского драмтеатра, попала в благоприятный микроклимат йошкаролинцев, внутри поднялась теплая и расслабляющая волна. Их диалоги со зрителем просты и потому вдвойне философски, а исполнительская гибкость несравненных Игоря Новоселова и Евгения Сорокина оживляет даже ни к чему не обязывающий анекдот «Примадонны» режиссера Ивана Немцева, а также художников из Караганды Елены Ким и Марины Шнайдер... То, чего нам так не хватает в юмореске «По соседству мы живем» режиссера Владимира Красотина и художника Юлии Аникиной, в которой померкли даже чудотворные лики Антонины Егоровой и Бориса Кукина. Впрочем, это творческие аперитивы. А основные постановочные блюда впереди.           
Их спектакли похожи на ароматные пироги из слоеного теста. Обычная комедия, в которой комната состоит ровным счетом из стен, пола, потолка и пары диванов, превращается в «божественную». Режиссер Леонид Чигин и художник из Сарова Светлана Шевцова в финале «Девичника» приятно обескураживают внезапно нахлынувшим виртуальным пространством. Вдруг становится ясно, что куриные ножки, запеченные в духовке под сыром, майонезом и чесноком, парад бутылок из винного погребка, бабские «трещалки» о мужьях, ревности и выборе жизненной позиции – не просто так, а ради воздушного нечто, пульсирующего за потайной дверью. Теперь только радость жизни на земле, на которой хватит места для всех, будь то бизнес-леди Евгении Москаленко, феминистка Елены Паршковой или жертвенный агнец Жанны Калашниковой-Тимченко. Бытовая «стряпня» вырывается в апофеоз вселенской гармонии и красоты. Героини оседают на шелковистую траву, плетут венки и осыпают друг друга ромашковыми лепестками. Движения замедлены, словно под влиянием космических полусфер, а кудрявые овцы, пасущиеся вокруг, безмолвно внимают зачарованным женским речам. Уход от простодушного лиризма в пасторальные эскизы Ветхого завета подобен прозрению. В одно мгновение на будничное небо набегают ирреальные облака райского оазиса.  
Самое интересное, что в наших «Бешеных деньгах» Ашота Восканяна и Владимира Шведова комната склеена из тех же стен, пола, потолка и диванов. Вот только потом ничего не случается. Даже звездное трио Ларисы Родик, Екатерины Мальцевой и Вадима Валова не спасает положение. Для чего все это? Неужели лишь ради аморфных перемещений, переодеваний и отточенного текста? Конечно, «концертом в костюмах» называли раннюю оперу, но, по-моему, этот термин сейчас как нельзя кстати. И вообще: чтобы ловко манипулировать обстановкой, дабы даже самое незатейливое оформление заиграло отблесками сценографии, нужно бешеное насыщение. И дело здесь не в ощущении внутренней короны... Ну не может быть Островский настолько плоским! Вспомним «На всякого мудреца довольно простоты», переиначенное в «Глумова» Казанским академическим русским большим драматическим театром им. В. Качалова. Концептуальное эго спектакля пульсирует уже в самом названии. Дескать, «мишуры» было много, и оные персонажи вам ни к чему. Но человека по фамилии Глумов вам уж точно не удастся забыть.
Своеобразной реабилитацией наших ударили «Шарады Бродвея» тех же Ашота Восканяна и Владимира Шведова, развинченные с замахом на бравурное американское шоу. Хорошо слушается контрапункт Ларисы Родик и Екатерины Мальцевой, разбавленный подголосками Вадима Валова, Веры Боровковой и Александра Тырлова. Но уж слишком аккуратно следуют актеры по драматургическому полю спектакля, в то время как душа просит румяного, «махрового» очарования кабаре. Когда костюмеры носятся с охапками пышных юбчонок из дешевой, но яркой до боли в глазах ткани. Когда пыль и пудра, наложенная толстым, добротным слоем и буквально сыплющаяся со стен, превращается в закулисный шарм. Когда воздух кишит приторным запахом духов, а веера разноцветных перьев сливаются с веерами накладных ресниц. Когда надо жить сегодняшним днем, не думая о прошлом и не планируя будущее. И нет в мире большего счастья, чем пламя софитов и свист поклонников. Здесь не нужны вытянутые носочки резвящихся шансонеток и сдувание пылинок с каждого сантиметра гримерного столика. Зрительский аппетит требует авантюрного переполоха и опрометчивых «тараторок» взахлеб.
Тему атмосферы продолжает «Точка зрения» в преломлении московских режиссеров Григория Лифанова и Джана Данилова, хореографа из Екатеринбурга Александра Петражицкого и художника Леона Тирацуяна. Некий фельетон с серией остроумных карикатур, коммунальный каламбур, советская буффонада. А ведь было же время, когда вся страна жила в коммуналках. И вкус слипшихся макарон, сваренных в алюминиевой кастрюле на засаленной плите, мы знаем не понаслышке. Как сейчас помню: папаня приходит с завода домой и глушит самогон, утрамбовывая его лохмотьями квашеной капусты, солеными огурцами и селедкой из соседнего гастронома, глотая пьяные песни и строя коммунизм. А я уже спешу на танцплощадку в городской парк... Матерям Наили Сулеймановой и Евгении Москаленко, отцам Юрия Синьковского и Дамира Закирова, молодым Юлии Охотниковой и Дамира Сафиуллина заляпанные стекла, застиранная скатерть и выцветшие шторы играют только на руку. И даже Волшебник Виктора Гришина, замаскированный под ехидного боженьку, искрится по-советски доброй улыбкой. Так же органично, как Савва Васильков Сергея Куклина купается в море наших «Бешеных денег»...